Размещение фото-, аудио- и видеоматериалов, предложенных для ознакомления на этом форуме, НАСТОЯТЕЛЬНО НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ в социальных сетях!
Исходное сообщение:
Один день в Питере ..
Один день в Питере
Возможно, охоту к перемене мест кое-кто мог бы счесть разновидностью крезы. Возможно, этот самый кое-кто был бы прав. Но, в конце концов, каждый сходит с ума по-своему, а страсть к бродяжничеству у меня в крови. И вот в разгар самой что ни на есть запарки, когда и продохнуть-то некогда, эта страсть начинает напоминать о себе почти чесоточным зудом и назойливо вертящейся в голове визборовской строчкой: «Дороги трудны, но хуже без дорог…» (Добавим, что я терпеть не могу организованных экскурсий.) Спасение укладывается в нехитрую формулу из серии «Один день в…» Как вы понимаете, в Питере. Сколь бы хорошо ты ни изучил этот город, он остается волшебно непознанным…как там говорят про любимую женщину: с ней каждая ночь – как первая? Так вот каждый вояж в Питер – он как первый. А девятнадцать часов чистого времени между двумя ночёвками в поезде оказываются способными вместить маленькую жизнь. И четыре восхитительных часа из девятнадцати мы провели в Питерской музкомедии, прижавшись к бортику ложи и восторженно аплодируя. Без шуток, «Марица» - лучший спектакль из тех, что я видела за последние годы в музкоме северной столицы, и один из самых лучших виденных мною спектаклей вообще…а видеть приходилось, ой, немало. Первое слагаемое успеха – режиссура. Миклош Габор Кереньи, слава всем на свете богам, не пошёл по пути беспардонного новаторства и вымороченных авангардистских приёмов. Он поставил классическую оперетту, задав постановке, однако, стремительный темп и соответствующий современному восприятию ритм, снабдив действие необходимым накалом страстей, всепобеждающим юмором и драйвом. Бледная драматическая основа «Марицы» вдруг обрела полнокровие и реалистичность, а стандартные персонажи ожили и раскрепостились. Мизансцены, декорации, балетные реминисценции – всё работало на воплощение единой идеи, единого замысла. Что ж, не зря говорят, что всё гениальное просто. Однако мне приходилось уже видеть эту прославленную постановку в записи. Даже дважды, в версии двух разных театральных трупп. И оба раза спектакль оставлял впечатление великолепно сделанного, но не захватывающего воображение действа. Театральная магия обладает свойством работать исключительно здесь и сейчас: в данный день, на данной сцене, в присутствии данных зрителей и именно той самой актёрской труппы. Актёрский состав субботнего спектакля в Питере оказался «тем самым». Завидев в программке фамилию Таранец, я подпрыгнула едва ли не до потолка: месяца три назад Татьяна произвела не меня неизгладимое впечатление даже в слабенькой «Герцогине». В «Марице» она оказалась и вовсе восхитительной. Её вокал сравним с вокалом нашей Новиковой - ну, может, школа чуть менее безупречна - зато красивейший тембр и великолепный диапазон покоряют. Плюс отличные артистические способности. Плюс шарм. Плюс танцевальная лёгкость. Плюс…короче, героиня – один большой плюс. Фамилия артиста Михайловского оперного театра Гранквиста подобного восторга не вызвала: оперные певцы в оперетте, увы, в подавляющем большинстве невыносимо скучны. Однако Сергей оказался редким представителем меньшинства. Роль Тасилло подошла ему практически идеально. Пожалуй, в типаже этого высокого и интересного артиста присутствует некоторый оттенок отрицательного обаяния, что придало образу мнимого управляющего многогранность и усилило впечатление сдерживаемого взрывного темперамента. Сыграл Сергей ярко, герой получился незаурядным и понравился зрителям. Но ещё больше лично меня восхитил голос Гранквиста. Три года назад этот тридцати-с лишним-летний баритон переквалифицировался в тенора, сохранив изумительные бархатные низы и обретя исключительные по красоте звучания верха. Не знаю, как такое возможно, но оказалось, что возможно, а результат – ах! (заметьте, я вообще-то любительница баритонов, причём, чем ниже тембр, тем лучше:) Но тенор Гранквиста… Владимир Ярош. Огромный, неожиданно пластичный детина, по фактуре одинаково органично вписывающийся как в амплуа простака, так и героя, но заводной и куражистый – идеально для Жупана в этой версии либретто. Кстати, о либретто: очень неплохой текст, никаких режущих уши несуразностей, вроде «глаза в глаза, уста в уста…» Милая, очаровательно юная Тамара Котова столь же органично исполняла роль Лизы…но внезапно в начале второго действия актрисе стало плохо. Ленинградцы вышли из патового положения интеллигентно и радикально. Вежливое объяснение, корректно принесённые извинения, короткий второй антракт - и ровно через пятнадцать минут на сцене появилась новая Лиза - Ольга Лозовая. «Шимми». Вот это был фейерверк! И вот это профессионализм! Оказаться внезапно выдернутой на сцену и так безупречно войти, буквально влететь в роль дано немногим. Браво, браво и трижды браво! И ещё: кошмарная, казалось бы, ситуация должна была сдуть, проколоть, разрушить атмосферу начавшего набирать обороты спектакля, но этого не произошло. Парадоксально, но градус спектакля стремительно скакнул вверх по шкале. Марица и Тасилло выплеснули на зрителей осязаемый поток чувственных страстей, Жупан и Лиза вызывали один за другим приступы безудержного хохота, Драгомир-Байрон… А-а-а, кстати, о Байроне. Наш всеобщий любимец, брутальный герой «Баронессы Лили» предстаёт в «Марице» абсолютно комическим персонажем. Его Драгомир до колик смешон, неподражаемо куражист и – убейте меня! – по-прежнему убийственно брутален, невзирая на карикатурные усы, преувеличенно кавалерийские манеры и оттопыренный…как бы поприличнее выразиться?...оттопыренный back – а, может, именно поэтому? Валентина Кособуцкая, как всегда, совершенна в роли импозантной и весьма моложавой тётушки Тасилло, забавно хорош и Сергей Выборнов в роли Кудельки. И каждый актёр, интересный сам по себе, практически идеально взаимодействовал в ансамбле, практически идеально включаясь в заданный ритм спектакля, удерживая его живой настрой и знаменитый опереточный блеск. Из недостатков можно отметить разве что несколько вялое начало, слабенькие голоса выступавших в первом действии детей да нежелание оркестра уйти на пьяно во время разговорных диалогов, вследствие чего реплики героев приходилось додумывать. Кстати, о слышимости. Удивительно, но акустические особенности зала таковы, что в бенуаре, в отличие от партера, звук не реверберирует, и впечатления вокальной нечленораздельности не возникает. Каждое слово слышится отчётливо – а ведь недавно, сидя в первом ряду партера, я еле разбирала смысл арий и дуэтов (ну, хоть на той же «Герцогине» и у той же Таранец). Вот ведь странный зал… Ну, да бог с ним, с залом. «Марица» оказалась грандиозным заключительным аккордом, великолепной кульминацией нашего однодневного питерского вояжа – и спасибо всем, кто приложил к ней руку.
