Некоторое время назад из многострадального Театра музыкальной комедии стали доноситься слухи о случившемся там чуть ли не ренессансе. Так вышло, что в сентябре мне пришлось посмотреть все три премьеры прошлого сезона. С удовольствием констатирую: хотя о полном возрождении говорить пока рановато, театр подает несомненные признаки жизни.
Казалось, Музкомедия разделила печальную судьбу многих ленинградских театров. Когда создатель театра (не бюрократической организации, а творческого организма) уходит - тут бы, казалось, и театру естественным образом умереть. Однако он продолжает на манер обезглавленной курицы сучить заплетающимися лапками и хлопать крыльями. Ни публика, ни тем более труппа нипочем ведь не согласятся с тем, чтобы театр, ставший частью их жизни, исчез из географического пространства - даже если он исчез из пространства художественного. Вот и влачат в той или иной степени жалкое существование Театр комедии после Акимова, БДТ - после Товстоногова, Ленсовета - без Владимирова, ТЮЗ - без Корогодского... Случаются относительные удачи, но все равно всем ясно: нынешний век, в лучшем случае, бронзовый, а был-то - золотой.
Та же судьба выпала Театру музкомедии. Его золотая пора - 70-е и первая половина 80-х, время Владимира Воробьева и его легендарных спектаклей. После Воробьева началось творческое прозябание, усугубленное десятилетним ремонтом здания, скитаньями по чужим площадкам. И, в общем, Татьяна Москвина имела все основания назвать свой фильм про Воробьева "Пропавший театр".
Но, как говорили в одной советской пьесе, ничего не будет меняться, пока не придет кто-то и не начнет менять. "Кем-то" оказался Юрий Шварцкопф. Опытный администратор, директорствовавший и в драматическом театре, и в оперном, и в филармонии, именно в Музкомедии оказался как нельзя более кстати - потому что тут его профессиональные умения соединились с личными пристрастиями. Юрий Алексеевич искренне любит оперетту. Притом любовь не застит ему глаза - он отлично видит кризис этого жанра.
Опера и балет максимально условны, драма, наоборот, из всех способов сценического существования наиболее жизнеподобна. Довести эмоциональную температуру спектакля до градуса, когда все это сплавилось бы в органическое единство, и раньше-то немногие умели, а нынче такие мастера вовсе перевелись. Потому Шварцкопф обратился к специалистам - в Будапештский театр оперетты. Венгерские постановочные бригады уже сделали у нас "Баядеру" и "Веселую вдову", и, наконец, - "Мадам Помпадур": это не слишком известное сочинение австрийца Лео Фалля поставил в мае маститый Миклош Синетар.
Увы, этот опыт оказался не слишком убедительным. История про то, как фаворитка Людовика XV решила сходить от короля налево и что из этого вышло, рассказана академично в дурном смысле слова: режиссура изобилует опереточными штампами, декорация старомодна, свет архаичен. Однако когда на сцене неподдельный, прирожденный актер - все простишь. В "Мадам Помпадур" целых два таких актера - Ольга Лозовая и Иван Корытов.
Лозовая - истинная субретка, во всей полноте и чистоте амплуа: легкая, очаровательно кокетливая. Пока героиня, как ей и положено, предается любовным томлениям, ее задорная камеристка - Лозовая - прямо-таки разливается серебристым бубенцом.
Маленький, верткий, острохарактерный Корытов - комический тенор. Он изображает полицейского шпиона: с многочисленными переодеваниями и перевоплощениями, в которых показал себя отменным комиком-буфф.
Ольга Лозовая хороша и в другой премьере - "Чикаго". Это тоже купленный готовый продукт - на сей раз хорватского производства. Знаменитый мюзикл Джона Кандера оказался - на удивление - по силам петербургской труппе. Грамотной работе режиссера Доры Подольски и просто отменной - хореографа Игоря Бабича адекватны высокопрофессиональные исполнители. Приглашенная Наталья Диевская, артистка, поднаторевшая на этом поприще в Москве, и наша Лозовая работают музыкальные номера с почти бродвейским шиком, притом драматические сцены отличает психологическая точность, присущая русской школе. Мюзикл требует синтетических актеров - и они откуда-то явились в Музкомедии: не поймешь, хор танцует или балет поет - то и другое на неожиданно высоком уровне (вот результат кастинга на роли).
Третья премьера театра - "Продавец птиц", классическая оперетта Карла Целлера в постановке Юрия Александрова. Александров - режиссер необузданно-эклектичный, часто впадающий в безвкусицу, в "Продавце" эти его свойства тоже нашли место. Но все же рыхлый, безалаберный спектакль, тем не менее, живой, в чем немалая заслуга темпераментного и умного музыкального руководителя Андрея Алексеева (его Шварцкопф пригласил на пост главного дирижера) и молодых актеров. Пока ветераны труппы со "зрелым мастерством" устраивают выставку своих залоснившихся приемчиков, молодежь буквально рубится.
Это все тот же Корытов, играющий плутоватого и придурковатого офицерика из побочной сюжетной линии, москвичка Наталья Чичканова, которую позвали на роль задорной крестьянки Кристины, невесты развеселого продавца птиц Адама, и сам Адам - Дмитрий Даниленко.
Запомните это имя. Третьекурсник (!) консерватории, он, помимо весьма симпатичного лирико-драматического тенора, обладает необычайной природной органикой и обаянием прямо-таки андреймироновским.
...И вот когда эта троица в финальном терцете устроила настоящий дым коромыслом: отпев положенное, Чичканова вжарила канкан, Корытов азартно закрутил фуэте, а Даниленко вообще пошел колесом и вприсядку, доведя зал буквально до истерики, - стало очевидно: боги театра опять повернулись к Музкомедии. Если пока не лицом, то уж вполоборота - точно.