Нелегкие вопросы легкого жанра

вот еще о премьере МД в Екатеринбурге...

Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N5035 от 11 ноября 2009 г.
Гоголь-моголь
В Екатеринбурге запели герои поэмы-романа "Мертвые души"
премьера
Лариса Барыкина
Творчество Гоголя обжито не только кинематографом и драмой. Как выясняется, и музыкальному театру есть что добавить к сценической гоголиаде.
Только за последние годы появились и свежие интерпретации опер отечественных классиков на гоголевские сюжеты, и новые сочинения. Среди дежурных "юбилейных" спектаклей встречаются и те, что инспирированы отнюдь не только 200-летием писателя. "Майская ночь" московского Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, где гоголевская Малороссия прорастает хрущевской Украиной, цветущей и упоительной, но не без страшилок. Или недавняя премьера "Женитьба и другие ужасы" в Центре оперного пения Вишневской, где по-новому вгляделись в поэтику великого мистика и абсурдиста. Мариинский театр весной осуществил довольно смелый проект "Гоголиада": молодые композиторы Светлана Нестерова, Анастасия Беспалова и Вячеслав Круглик, победив в конкурсе, получили возможность реализовать свои замыслы на академической сцене с помощью таких же новичков в режиссуре и сценографии. Наблюдать, как современная творческая поросль трактует великого классика (одноактные оперы "Тяжба", "Шпонька" и "Коляска"), было как минимум любопытно, хотя, на мой вкус, как раз смелости неофитам и не хватило.
Зато у маститых нет-нет да и возникнет желание пообщаться с Гоголем "на дружеской ноге". Так в опере "Ревизор", поставленной в Новосибирске, Владимир Дашкевич и Юлий Ким досочинили классика, добавили многих персонажей, а некоторых переосмыслили (к примеру, Марья Антоновна у них обликом и сутью - вылитая Татьяна Ларина вперемежку с Лизой из "Пиковой дамы"). А главное, придумали апокалиптический финал в духе народно-хоровых драм, где с несчастным Хлестаковым жестоко расправляются, а потом за это расплачиваются.
В самом последнем проекте в Екатеринбурге, где сыграли очередную мировую премьеру, текст Гоголя - тоже лишь трамплин, платформа, импульс. Впрочем, что можно вообразить, услышав словосочетание "Мертвые души" - и музыкальная комедия? Нечто разоблачительно-сатирическое, череду шаржированных гоголевских помещиков, непритязательные музыкальные иллюстрации к сюжету с непременной долей куплетов и канканов. В советское время спектакли по классике в этом жанре так и создавались: никаких вольностей, на них спокойно можно было вести школьников. Но и новых смыслов тоже - никаких.
Композитор же Александр Пантыкин с поэтом Константином Рубинским сочинили историю "по мотивам": в губернский город N по совету приятеля прибывает молодой человек, наделенный умом, способностями, но стесненный в средствах чрезвычайно. Это, понятное дело, Павел Иванович Чичиков (Евгений Зайцев во фраке "брусничного цвета с искрой", так напоминающем о недавних малиновых пиджаках). А вот рекомендации он получил от... Ивана Александровича Хлестакова. Такова завязка.
А дальше знакомый сюжет помчится другой дорогой, почти в детективном духе разворачивая перед нами подноготную знакомых коллизий и персонажей. Все на местах - но многих не узнать! Губернатор (Александр Копылов) с чиновниками к встрече с приезжим будет отлично подготовлен, и еще неизвестно, кто кого обыграет. Хороша эпизодическая у Гоголя губернаторская дочка (Мария Виненкова) - длинную вереницу героинь русской классики под грифом "бедная Лиза" эта девица пополнять собой явно не собирается. Да и Ноздре (Владимир Алексеев) не так прост. А уж кто, цитируя писателя, "совершенно другой человек", - так это кучер Селифан (Павел Дралов). Носитель народной мудрости, тянущийся к просвещению, на протяжении всего спектакля он ходит с книгой (Гоголя, разумеется!), пытаясь выучиться чтению.
Режиссер Кирилл Стрежнев лихо закручивает фантасмагорию с неожиданным финалом. Визуальное решение (художник Сергей Александров) развивает метафору уходящей вдаль дороги. Она же - труба, воронка, коридор... ассоциаций много, суть одна: на ней внезапно появятся и в неизвестность канут все главные герои. Как и пластически решенные "мертвые души" (артисты "Эксцентрик-балета" в хореографии Сергея Смирнова").
Жанр на афише определен как "гоголь-моголь в 2 актах". Хорошо иметь классика с "игровой" фамилией, но обозначение жанру придумать все же придется, на первый взгляд - микс, не оперетта, не мюзикл. Разговоров - минимум, драматургия и формы - вполне оперные. В музыке Пантыкина полно аллюзий и намеков, хотя собственно цитат всего ничего: фрагмент из "Сорочинской ярмарки", мотивчик из Phantom of the Opera и щедринская гармония из одноименной оперы. Нет и чистых шлягеров, за исключением ударной темы: "Пойдет писать губерния!", зато есть впечатление серьезного авторского высказывания. Оркестр, хор и солисты (дирижер - Борис Нодельман) исполняют все это с явным наслаждением. Замечателен текст, в нем много собственно Гоголя, а в стихах - удачных образов и рифм: "Он хорош без дураков, и умом, и личиком! Это вам не Хлестаков. Пал Иваныч Чичиков!"
Веселить своих зрителей Сверд ловский театр музыкальной комедии умел всегда. Но в последние годы он не хочет только смешить и развлекать, а рассчитывает на разговор о важном. Новосибирский "Ревизор", при всей серьезности замысла и грандиозности с точки зрения положенных сил, просто задавил назидательным пафосом. Но с помощью указующего перста разговор в наши дни уже не получается. В екатеринбургских "Мертвых душах" все иначе: легко, непринужденно, играючи. Иногда даже с перебором. Ясно, что театр не школьную программу по литературе иллюстрирует, а фантазирует мифологему под названием "Гоголь". Для многих режиссеров сегодня вся мировая классика - как бабушкин сундук: перемешивать его содержимое, играть его несметными сокровищами - их любимое занятие. И пусть говорят, что постмодернистские забавы остались в прошлом веке. Есть игры, наиграться в которые невозможно. И рецензировать этот спектакль хочется в его же манере: не так уж и "скучно жить на этом свете, господа!".

и еще

Публикации газеты "Вечерний Екатеринбург" 21.11.09
Рубрика: Премьера
Чичиков пришел по наши души
В академическом Театре музыкальной комедии гоголевская премьера «Мёртвые души». В постановочной группе спектакля, с первой ноты рождённого в театре, снова вместе композитор Александр ПАНТЫКИН, драматург Константин РУБИНСКИЙ, режиссёр Кирилл СТРЕЖНЕВ, дирижёр Борис НОДЕЛЬМАН, художник Сергей АЛЕКСАНДРОВ.
Мотивы поэмы Гоголя стали основой непредсказуемой, как фантасмагория оперы. Здесь разговоров почти нет. Монологи, диалоги, массовые сцены разнообразно и выразительно пропеты соло, дуэтом, хором (вокальный руководитель постановки Елена ЗАХАРОВА, хормейстер Светлана АСУЕВА). И, как умеют только в этом театре, вокальные партии обитателей губернского города N «втянуты» в круговерть передвижений, приказанных музыкой, — резких, замедленных, плавных, ломаных, жеманных и залихватских (хореограф Сергей СМИРНОВ).
Танцуют, как и поют, все. Каждый в унисон характеру, медвежьему Собакевича (Михаил ШКИНЁВ) или, к примеру, пасторальному Манилова (Николай КАПЛЕНКО). Дамский хор во главе с губернаторшей (Светлана КОЧАНОВА), взволнованный тяжёлой проблемой перемен воланчиков на фестончики, естественно перетекает в танец-дефиле «лёгкого поведения». Лейтмотив выходной «арии» (она же — отходная) аборигенов: «Пошла плясать губерния!..» Здесь, посреди разрухи, веселуха…
Опера Александра ПАНТЫКИНА и Константина РУБИНСКОГО «Мёртвые души» родилась в академическом Театре музкомедии и увидела свет рампы в постановке Кирилла СТРЕЖНЕВА 30 октября. Сегодня — впечатления о спектакле, показанном 19 ноября.
Опера начинается скрипом рассохшейся двери, несмазанного колеса брички, крышки сундука, где похоронены забытые куклы. Через минуту они заскачут-запляшут-закружатся-запоют. Тряпичные, с раскрашенными личиками — приятные просто и во всех отношениях дамы города N (Татьяна МОКРОУСОВА, Татьяна ХОЛОПОВА). Гламурно-бритые «налысо», как кинозвёзды, но простецки толстозадые неваляшки — чиновники под началом Губернатора (Александр КОПЫЛОВ). Ряженый казак с турецкой саблей — Ноздрёв (Владимир АЛЕКСЕЕВ). Он переживёт в спектакле два «звёздных» мгновения. Исполнит арию, перепутав пернатое с мечтой лошадника: «Редкая лошадь долетит до середины Днепра…» и сдав Чичикова начальству, выбьется в лидеры мелкопоместного дворянства.
Помещики эти уютно устроились в скрипучем «гробу». Фарфоровые «пастух и пастушка» Маниловы (Николай КАПЛЕНКО, Анастасия СУТЯГИНА), кукла на самовар в кринолине от подмышек Коробочка (Владимир СМОЛИН), чучелообразные супруги Собакевич (Михаил ШКИНЁВ, Оксана НЕЖИНСКАЯ), пропылённый Плюшкин (Владимир ФОМИН). С продавцами мёртвых душ — всеми разом, за самоваром и без, с мадерой и без оной — торгуется, как поёт, последователь Хлестакова, расположившись на шашечной доске. Это поле битвы-игры на деньги. Все хотят выйти «в дамки», а в люди — никто. Призрачным видением встают, робко воздевая к небу руки белые мертвецы. Их при жизни продавали-перепродавали, и после смерти прошлое — предмет торга. Но вступил оркестр, и «торнадо» пантыкинской оперы стало стремительно расти, расти…
Живой, красивый, пластичный, почти как Майкл Джексон, очень молодой Чичиков (Евгений ЗАЙЦЕВ) появляется самым фантастическим образом. Спускается в ад мертвечины «маленьким человеком» с ладони Творца — литературного, музыкального, театрального, а, может быть, всевышнего. Чёрная тень Хлестакова, потрепавшего когда-то этот городишко, искушает: «А не сыграть ли нам в шашки?..»
Обречённость авантюры предсказана музыкой. В начале второго акта звучит тема глумления мёртвых жуликов над живым авантюристом. Но авторы и постановщики, посмеиваясь, назвали жанр — «гоголь-моголь». Как сердцевину яйца перетирают с кристалликами сахара, чтобы получить сладкое детское лекарство «от горлышка», так сердцевина разных гоголевских произведений превращается в удивительный микс — музыкальный, драматургический, и финал предугадать не удастся. В кошмарном сновидении Чичикову явятся Ноздрёв, орущий «Я тебя породил, я тебя и…», чиновники, несущие гроб с песнопениями: «Панночка умерла…», сливки общества, завывающие как Вий: «Поднимите нам веки». И Коробочка несёт туфельки «как у самой царицы»… К Чичикову придёт в узилище светлый ангел, кандидатка в монашки, губернаторская дочь Лизонька (Мария ВИНЕНКОВА). Несмотря на стародевический (но модный!) лорнет и кроткий нрав, в ней, оказывается, сидит такой чёрт, что тот, которого гонял по небу кузнец Вакула, в сравнении с ней маниловский сынок Фемистоклюс.
Рядом с Чичиковым ещё двое живых. Слуга Петрушка (Алексей ЛИТВИНЕНКО) — совершенный питекантроп, сознающий при этом, что выход один: «Выпить да повеситься». Он уж и голову в петлю просунет, но его легко вернут к жизни тридцать серебреников. А другой…
Чичиков спрашивает его: «Что за книжка? А-а, Гегель. На кой тебе Гегель?», Селифан: «Нет, это Гоголь — прогрессивный писатель…» Возница Селифан, правящий тройкой, в исполнении Павла ДРАЛОВА — лирический герой спектакля. Не расстаётся с книгой, страстно хочет уметь читать и знает — здесь каждая строчка живая. Вот хрипло, неуверенно, в слезах радости прочитано первое слово: «Куда…» В финале, захлёбываясь шипящими, одолеет Селифан безответную фразу: «Куда несёшься ты?..» Какой же русский возница не захочет узнать ответ.
Екатерина ШАКШИНА